Она извивалась, касаясь сосками живота, целовала шею, шрам на предплечье, покусывала грудь, а он отстраненно ждал, когда губы найдут главное. Хотя и этого ему не очень хотелось. Где-то в кружевных занавесях запуталась и раздраженно забилась муха. Отпечатанные солнечными лучами цветы задрожали на смуглой коже, и только что казавшееся мертвым застывшее бедро ожило. Он плавно поднялся, положил ладони на узкие плечи, мягко отстранил ее от себя, развернул и погрузился в нее губами. Она замерла. Сейчас. - Хочешь, я помассирую тебе плечи? Она подошла сзади, сжала холодными сухими ладонями уши, скользнула по щекам, шее, забралась в ворот рубашки. - Нет. Он отложил сигарету, перехватил ее кисть. Нежно, как ему показалось. - Ты же знаешь, я не возбуждаюсь от прикосновений к телу. В лучшем случае мне будет щекотно. - Пока кто-то не докажет тебе обратное. Она научилась не обижаться. Или от частого применения ее обида обесценилась. Стала бледной и ношеной. Не важной. - Перестань. Даже легкое напряжение в отношениях нарушало комфорт, казалось невыносимым. Он поймал ее за руку, подтянул к себе. Взял на руки. На ней была его рубашка. Она доходила почти до щиколоток, скрывая тело. Он провел ладонью от плеча вниз, поймал грудь. Замер, улавливая волшебное ощущение струящейся между телом и рукой тонкой ткани. Скользнул к бедру. Приподнял ее в воздух, посадил на ладонь, прижал щекой к плечу, собрал складками рубашку на бедрах, коснулся мягкого. Сейчас рубашка намокнет под пальцами. Он опрокинет ее на постель, раскроет как раковину, найдет языком чудесную складку в том месте, где нога становится ягодицей. И только потом, почти доведя до бесчувствия, войдет в нее. - Почему ты приходишь ко мне? Она лежала рядом и водила по его телу пальцем. От переносицы вниз, очерчивала легкую горбинку носа, хлопала чуть оттопыренной губой, осязала шершавость подбородка и ребристость гортани, огибала ямочку между ключицами, отчерчивала середину груди, скользила по животу, зарывалась ладонью в промежность и устремлялась обратно. Он перехватил руку, стал покусывать пальцы. - Ты не ответил. - Ты знаешь все мои ответы. Просто я хочу тебя. Мне хорошо с тобой. - Я ничем не лучше остальных. - Лучше. Ты умеешь прижиматься всем телом. Ты умеешь быть стыдливой. Тебе тоже хорошо со мной, и все же нужно не это. Тебе нужен я. Даже если я буду ни на что не годен. А мне нужны эти твои ощущения. С тобой я честен, как ни с кем. - Честен? - Честен, как ни с кем. Но не циничен, заметь. Она улыбнулась в ответ на не прозвучавшую улыбку. - Знаешь, я уже привыкла к твоей жестокости, но все еще не могу привыкнуть к тебе самому. - Ну вот. Ты сама знаешь ответ. Он оделся. Она тоже натянула джинсы. Застегнула на груди кофточку, подошла к нему на выходе из комнаты. На выходе из квартиры, где несколько раз в год так поливала чужие цветы. Обхватила за шею. Приподнялась на носках. Ткнулась губами в подбородок. Замерла. Он поймал ее губы, язык. Положил руку на живот, опустил ладонь вниз, под резинку, коснулся лона. Она чуть раздвинула ноги, чтобы его пальцы легли снизу, захватили все. Он выпустил губы, взглянул в раскрытые глаза, поймал застежку ремня и, не отрывая взгляда, развернул, перекинул через диванный валик. Она пыталась смотреть, но почти сразу отвернулась, опустила голову, поникла, задрожала, замерла, изогнулась, затихла. Однажды она спросила его, что он ищет в женщине. Что его привлекает в женщине. В любой женщине. Которую он видит на экране, на обложке журнала, на сцене, на улице, на пляже, в метро, в постели. - То, что есть в тебе, - попытался он пошутить. Она прижала ладонь к его губам, качнула головой и спросила еще раз. Он задумался. Потом потер ладонями лицо, пряча зевок, моргнул повлажневшими глазами. - Многое. Линии. Плавные изгибающиеся линии. Линии бедра, спины, руки, щеки. Линии, которые пересекаются. Сходятся и расходятся. Места их соединений напоминают устья, в которых собирается влага. Вот ее я и ищу. Чтобы пить. Но не только. Округлости. Округлости груди. Ушной раковины. Запах. Запах кожи. Запах улицы в волосах. Запах мяты на губах. Легкий прозрачный запах свежего пота. Запах желания. - Это все? - Этого мало? - он задумался. Она смотрела с ожиданием. С нервным ожиданием, прикусив губу. Смешно выглядела. Голая. С покрасневшей полоской от тугого ремня ниже талии. С белыми полосками на плечах и бедрах от купальника. Маленькая и жалкая. Он положил ладонь ей на бедро. Привлек к себе, прижался лицом к груди. - Не знаю. Солгал. - Ты же знаешь, я не возбуждаюсь от прикосновений к телу. В лучшем случае мне бывает щекотно. Я возбуждаюсь только от тебя. От твоего тела, когда его плавные изгибы растворяются в темноте. От дрожи, которой ты отзываешься на каждое прикосновение. От твоего ожидания. От твоего голоса в телефонной трубке раз в месяц. От твоего молчания. От гладкости твоей кожи под языком. От светлого пушка на твоей шее. От воспоминаний, связанных с тобой. Но не пытайся ласкать меня. Я сделаю все сам. Я не стесняюсь. Просто я не могу погрузиться в свои ощущения. Я должен погружаться в твои. Вероятно, они более отчетливы, резки, вкусны. Да. Вот такая странная степень эгоизма. Ты чувствуешь себя обделенной? Что ж. Вероятно это болезнь. Но ведь не уродство какое-нибудь? Тебе это мешает? Забудь. Расслабься. Получай удовольствие. Со мной все в порядке. Не думай об этом. Не думай ни о чем. Вообще не думай. Я же не думаю. Почти. Просто пока я так и не встретил никого, к кому мне бы захотелось бежать, пробивая головой стены. С кем бы мне захотелось остаться до утра. Хорошо, что ты меня не слышишь. Впрочем, ты знаешь. Ты все знаешь сама. И то, почему я не возбуждаюсь от прикосновений к телу. - Как будем стричь? Он взглянул на себя в зеркало. Девушка-парикмахер смотрела на него устало, но доброжелательно. Постоянный клиент. Постоянные чаевые. Молчаливый, но спокойный. - Как всегда. Коротко. - Знаете что, - она вдруг решительно откатила кресло в сторону, - сегодня я помою вам голову. И не спорьте со мной. Я лучше знаю. Она аккуратно сжала ладонями виски, наклонила его назад. Он почувствовал, как фаянс раковины коснулся шеи. Она накрыла рубашку полотенцем, включила воду, намочила волосы. Погрузила в них пальцы. Нежно провела по коже. От висков к затылку, за уши. Выдавила на ладонь гель, стала массировать. Спокойно. Без вздрагиваний и придыхания. Не торопясь, нежно и аккуратно. Не оставляя без прикосновения ни одной точки. Очень нежно. - Вы плачете? - Нет. Что вы. Это капелька воды скатилась со лба. Могу я вас попросить еще раз намылить мне голову?
